Однажды я умер…

Холодное утро…
Немая игра на застывшем лице,
Лице, на которое мне наплевать…

Пережитки вчерашнего – горести, прелести,
Разговоры о пламенных чувствах в груди –
Всё прошло… И настала та тихая легкость,
Что пророчит мне новую боль.

Я застрял между прошлым и будущим,
Я, как трус, не прошел свою жизнь,
Я убил свою гордость и веру,
Я забыл про то, что они есть.

Уходя ото всех, я не чувствовал страха,
Я не чувствовал Смерть у себя за спиной,
Но она в меня верит, монотонно твердит:
“ Ты убийца, родной! Я тебя приглашаю”.

Да, спасибо, я с этим согласен,
Да и тесты на совесть уже ни к чему:
Тьма прекрасна – она состоялась,
Как холодная сталь на резаной ране.
Это странно?... Кто с этим поспорит?
Не смешите меня – мертвецу всё равно.

Моё время застыло,
И домой возвращаться не надо,
Ни к кому не спешу,
Как ко мне не спешат, те,
Чья жизнь – пенопласт,
И дешёва и крошится сразу…

Но вот оно утро…

Проснулся от страха в холодном поту,
И мысль: “ Это сон? Ведь я не умру?”
Заставила думать о лучшем, но…
Смерть тихо сказала: “ Я тебя приглашаю”.

Однажды я умер…

Дождь по асфальту, как слезы в душе,
Хочется плакать туман разрывая,
С ветром дружить, теней не бояться,
Не видеть заботы бренных видений.

Камень поднять, сказать ему: “Здравствуй”,
Бросить подальше, не зная куда.
Пусть упадет он туда, где судьба
Ему уготовила место покоя.

Видишь себя в отражении глаз,
Глаз – тот же камень, имеющий душу.
Он может смеятся, а может грустить,
Может быть черствым, а может быть мертвым.

Много камней – “живых мертвецов”,
Которые людям достались. За что?
Вроде бы искренне смотрят глаза,
Говорят тебе: “Здравствуй”, а мыслят – “Пошел ты…”

Принцип кирпичных строений,
Заложен в былых поколеньях,
Вот так обычно и предки, умерли,
Камнями стали, а нам по наследству отдали
Генетику взгляда души…

Когда ты умрешь, скажи себе так:
“Я камнем не стану, но все же оставлю
Крупицу на память на старых руинах.
Оставлю, и тихо уйду в пустоту”.

Все мы родились в страданьи стихий,
Но после рожденья печально поникли,
Поникли не внешне, а где-то внутри
Засела та искра печали.
Как вирус она пожирает внутри,
И в ночь уходя, и свету корясь.
Уносит надежду, как ветром одежду,
Как реки, разводы на теле твоем,
Текут, истекают, стекают и плачут:
Кровавые слезы из пор и из глаз.
Паралич и шок, и радостный зов –
Что все позади – Нет, не будет!
Раскаянья ждеш?! Поверь, не смеши!
И так та печаль доедает
Останки веселой души.… Но, терпеть!
“Терпеть”? Что за слово такое?
Неужто борец еще жив?
Ненадолго! Но все же…
Как плох бы ты ни был, как глуп бы ты ни был,
Завяжи себе рот, завяжи и глаза,
Ставь ноги твердыней на серую землю,
на серую пыль…
Возрождайся в пыли, валяйся в грязи,
С закрытым сознаньем ты в ней не утонешь.
Печаль береги, сознанье корми,
Как твари грызут руку друга,
На холодном позора пороге
коротай свою ночь.
Ночь без времени, утра и света…
Терпеть!
И когда, наконец, ты печаль накормил,
Подымись ты с колен, руки к небу воздвигни:
Крикни так, чтобы солнце боялось,
Крикни так, чтобы смерть испугалась –
Камни градом пошли и земля
разгорелась Инферно…
И опять мысли те, что все позади –
Нет, не будет! Но все же…

Каждый из нас наблюдатель,
Затерянный в собственном мире,
В мире без образов, в мире без цвета,
В мире без тени и в мире без меры.

Каждый из нас наблюдатель,
В ладони держащий три спички,
Спички глухие, слепые, немые,
Но их ты не выбросишь наземь.

Спички горят, а потом потухают,
Пеплом обугленным стелятся по ветру.
Ветер играет с теми крупицами,
Тащит их дальше в далекий приют.

Слезы по стеклам, дождь по щекам –
Каждый из нас наблюдатель.
Видно как тьма пожирает зарю –
Каждый из нас наблюдатель.

Белки по клеткам, крысы в манеже,-
Все мы привыкли кормиться с руки.
Стоит спилить один прутик с решетки,-
Как все сдохнут с голодной тоски.

Ну что, наблюдатель, приятно смотреть
На всех и себя, в толпе между ними?
Решив для себя, что не стоит потеть,
Бежать против ветра под гору.

Жжем мы спички напрасно,
Задувая их раньше за срок,
И тогда, когда света не станет,
Света тех драгоценных огней…

Каждый из нас наблюдатель,
Наблюдатель за собственной гибелью,
Затерянный в собственном мире,
В мире без тени и в мире без меры.

Напрасно, не стоит, воском мазать лицо…

Белые стены, свет, потолок,
Молча смотреть сквозь стекло на реальность.
Белый листок и белый песок,
Грустно смотреть на прозрачное небо.

Скучно скучать, скучно молчать,
Скучно о чем бы то либо ворчать,
Скучно держать в себе радость и горе…
Падать не хочется…

Взгляды искать, взгляды ловить,
Ловко – порою бывает неловко.
Но был придуман изысканный выход –
Прятать глаза за ширмою стекол.

Искренность есть, но она, как метан,
Быстро на воздухе тает.
И не собрать эту тучу в карман,
После того, как она испарилась.

Но ничего, решение есть – сбросить,
Разбить паршивую ширму,
И не робеть при виде стекла,
В котором увидишь свое отраженье.

Белые стены, свет, потолок,
Просто смотреть без стекла на реальность.
Белый листок и белый песок…
Падать не хочется…

Стань однажды на миг, и послушай,
Скрип потертых хромых башмаков.
Не смотри, кто идет в этих рваных обновках,
Это – старость твоя, сцена не из приятных.
Так что стань к ней спиной, взглядом в землю уставься,
Так и стой неподвижно и слушай…
Слушай то, что придет не сейчас, но со временем,
Слушай то, что несет тебе жизнь,
Вопреки всем стараньям остаться на месте.
Пропустить мимо уха, глаза и духа – не выйдет.
То, чем проложен твой путь, есть
Дорожка из битых камней,
И идешь ты по ней, и гуляешь по ней
В новой яркой красивой обувке.
Но и время летит и обувка твоя
С каждым днем все становится хуже,
И подошва потерта, и носки не подбиты –
Камень режет ступни поперек.
Вот тогда оглянись, посмотри ты назад
На того, кто стоит за спиною,
И увидев его, не боишься сказать,
Что ты сам таки шел за собою.
Все время.
А себя-то боятся не стоит…

Стань однажды на миг, и послушай,
Скрип потертых хромых башмаков.
Не смотри, кто идет в этих рваных обновках,
Это – старость твоя, сцена не из приятных.
Так что стань к ней спиной, взглядом в землю уставься,
Так и стой неподвижно и слушай…

Стоит тень на холме одиноко,
Взгляды улыбок прячет в карманы,
И кто не пройдет мимо той “ госпожи”,
А с лика улыбка вязко стекает,
Превращаясь мгновенно в кривленную щель
Рожденную в муках чуть раньше.

Руки связаны, мысли забраны,
В голову вложено то, что не нужно.
И без того все улыбки отобраны –
Счастливы те, у кого они искренны…

Ветром разогнаны, солнцем изжарены,
Праздники грубой темницы людей.
Как не стараться, где не скрываться
В доме из комнат с прозрачными стенами,
Не убежать никуда, ведь придется
Хоть раз мимо тени пройти,
Что стоит на холме одиноко,
Превращая все яркое в серое…

Повезло родиться однажды,
В инкубаторе страшных часов,
Первый крик, издавая при жизни,
Крик отчаянья этих часов.

После страха остаться в живых,
Жить нормально дают лишь минуты.
Не старайся отделаться дрожью,
И решительно сделай шаги.

Рдеет тенью туманного света,
Что-то вязко-неясное там.
Там, где ходит нога человека,
И не может привыкнуть к следам…

Те следы не его, не мои, не твои,
Те следы возникают случайно.
Та случайность порой вызывает опять,
То, что рдеет с туманного света:
И зимой, и весной, и любою порой.

Время суток…

Разгадать те следы за минуты при жизни,
Никогда, никому не удастся –
Утекло время тех драгоценных секунд…

Ты остался один посреди Ничего,
Ветер дует в затылок тихонько,
И стальной чешуей заблестела луна –
Солнце холода манит в туманы.

Ну и что, не сейчас, но настанет твой час,
И ты это прекрасно приметил.
А пока, плюнь туда, где туман и холодные ветры
Помешали тебе прозревать…

Тени – тряпки…

Зря стараться глаза выедая
Ради счастья в округе людей.
Не поможет – про счастье забыли
И спиной повернулись к нему.
Одинокий герой…

Радость страха и грязи пришла в восхищенье,
Счастья “тряска в колючках”,
Бред сведений в прогнозы
Разбивает потоком сознания.

Развернись, попытайся найти,
Крохи яблок глазных - и,
Взгляни… Ничего не видать.
Это правда.
Причина сему – каждый сам по себе.

Зацепится за край осторожности,
Не касаясь при этом конечностью.
Падая в бездну прозрачности,
Отбросить все мысли отчаянья.

Бездна прозрачности, полная радости.
Радость ничто по сравненью со временем.
Время – вот сила зацепок и выступов.
Радость – лишь легкая дымка в пути.

“Осторожность!” – кричат души яростно,
В том, что порочишь обрывки страданием…
Не годиться тревожить “тот” мир,
Не имея на то разрешения.

Зацепится за край осторожности,
Не касаясь при этом конечностью.
Падая в бездну прозрачности,
Отбросить все мысли отчаянья.

А быть может, и правды в том нет,
Что изложено выше имелось?
Как быть и кто знает?