Кусочки бумаги и старых событий,
Рассованы все по замятым страницам,
Страницам, которые стерпят за нас
Страданья, обиды…

Глаза закрываю, мой мир – тишина,
Стара, как та плёнка немого кино.
Мечтать продолжаю, себя я пытаю,
Свернувшись клубком в холодном поту.

Мечта на губах горьким вкусом застыла,
И стимула нет, чтоб её подсластить –
Я плачу… -
Вкус собственных слёз мне до смерти противен.

Моя тишина, моё – откровенье,
Секретом мне с ней поделится не стыдно.
Никто не осудит, никто не зацепит –
Молчит откровенно она мне в ответ.

Кричу про себя, что хуже не будет,
Я весел, я смел, я боятся не буду,-
Трусливый ребенок…
Но жизнь на сей счет ведет свой учет.

Прощенья прошу, прозренья хочу,
А что я для этого сделал, не знаю.
Прощенья хочу, прозренья прошу,
Но ангелов я рисовать не умею.

И вновь голоса – замолчите, прошу вас,
И вновь голоса – замолчите, прошу вас,
Прошу вас, прошу вас –
Мой мир – тишина.

А память-ловушка, крепка и надежна,
Страницы в альбоме подходят к концу,
И станет вопрос, как вбитый гвоздь в стену –
“А кто же научит глаза улыбаться?”