Молодёжь не собиралась мириться с таким порядком вещей — семидесятые, когда правительства многих европейских стран одно за другим испытывали кризисы, а по Европе активно бродил призрак коммунизма, известны мощной волной студенческих волнений, следствием которых, во многом, и стало появление панк-рока — изначально музыки протеста.

Нужно сказать, что панк первой волны возник не на ровном месте — уже в шестидесятые годы в США появились такие группы, как Velvet Underground, МС5 или Iggy And The Stooges, которые впоследствии получили название «прото-панк» или «гаражный панк», так как в отношении музыкальной составляющей панк-роком всё же не являлись, а вот остросоциальные тексты, характерные для панк-групп, впервые появились как раз в творчестве этих коллективов, музыканты которых вращались в известной свободными нравами и столь же свободной циркуляцией «лёгких» и «тяжёлых» наркотиков среде американской богемы, и жизнь этой богемы отражали в своём творчестве.

Собственно, сам термин «панк» спустя несколько лет появился именно в Америке, а точнее в Нью-Йорке, и поначалу просто был названием самиздатовского журнала, который выпускали поклонники нового вида рок-музыки, зарождавшейся в нью-йоркских клубах. Впоследствии же этот весьма звучный термин использовался американскими журналистами для собирательного обозначения групп, играющих в клубах Нью-Йорка, вроде впоследствии ставшего легендарным CBGB’s или Max’s Kansas City, их поклонников, а также стилевой направленности их музыки. Этими группами, названия которых тогда мало кому могли что-либо сказать, были Ramones, New York Dolls, Television, Blondie, Talking Heads и прочие. Их, и сочиняемую ими музыку прозвали «панк» из-за внешней неряшливости и «грязного» звучания, так как на американском сленге «панк» — это крайне пренебрежительное название, обозначающее что-то вроде нашего, мягко выражаясь, «грязнули».

Но, как ни странно, панк-рок был гораздо острее воспринят не в породившей его Америке, а в Великобритании: «первыми ласточками», долетевшими в Старый Свет, стали альбомы групп New York Dolls и Ramones, привлекшие к себе внимание будущего «первого менеджера первой английской панк-группы» — владельца лондонского магазина молодёжной одежды Малкольма МакЛарена (Malcolm MacLaren), который, побывав в Нью-Йорке и вернувшись оттуда, организовал из числа сотрудников этого самого магазина, именовавшегося «Sex», первую английскую панк-группу, названную по имени заведения The Sex Pistols, а сам стал её директором.

The Sex Pistols изначально были задуманы как концептуально эпатажная группа с гиперагрессивным звучанием, и эффект не заставил себя ждать: после ряда громких скандальных концертов в лондонских клубах своим примером вдохновили на творческие подвиги ряд молодых лондонских коллективов: The Damned, The Stranglers, The Adverts, The Jam, X-Ray Spex, 999, Sham 69, Siouxsie And The Banshees, The Vibrators, U.K. Subs и другие, а некоторые уже существовавшие к тому времени группы, вроде Chelsea или London SS и 101’ers (будущие The Clash), под влиянием увиденного и услышанного на концертах The Sex Pistols, изменили свою музыкальную концепцию и стали играть панк-рок.

Журналистская братия активно включилась в освещение неслышанной доселе музыки, и вскоре The Sex Pistols как первооткрыватели были приглашены телеведущим Биллом Гранди (Bill Grundy) принять участие в прямом эфире британского национального телевидения, во время которого позволили себе использование нецензурных выражений, что вызвало нездоровый ажиотаж в английских СМИ и дало новый импульс к развитю панк-рока не за пределами столицы. Распространяясь волнообразно, панк-движение вскоре охватило всю Англию: в Манчестере, например, появились Buzzcocks, в Ипсуиче — The Adicts, в Фуллхэме — The Lurkers, а в Сандерленде — The Toy Dolls.

Идеология английского панк-рока отличалась от американской идеологии — за океаном в ходу были в основном социальные темы песен, которые отражали критический взгляд молодёжи на не оправдавшие себя социокультурные идеалы старших поколений. В Англии же, с подачи The Sex Pistols, в песнях зачастую фигурировала политическая тематика, а песни социальной направленности, на такие темы, как: безработица, подростковая преступность, полицейский «беспредел», проблемы расизма и т.п. рассматривались во взаимосвязи с политикой и деятельностью государства.

Другими словами, английские панк-группы был настроены более радикально и в социальном неблагополучии напрямую обвиняли правительство и королеву, а не просто концентрировали внимание на трудностях жизни. Однако в этом радикализме была и негативная сторона: неверно истолковав витавшую в воздухе идею борьбы за свободу всеми доступными средствами, некоторые английские панки, а также примкнувшие к ним прорасистски настроенные скинхэды, сразу же охотно принявшие панк-музыку, вдохновлённые примером The Sex Pistols и Siouxsie And The Banshees, стали в знак протеста носить фашистскую символику — свастики, «железные кресты», немецкие солдатские медальоны и т.п., тем самым демонстрируя якобы «вселенский нигилизм» и призрение к британскому политическому режиму, который считали хуже, чем гитлеровский.

Хотя в данном случае здравый смысл всё же возобладал, и «коллеги по цеху» быстро объяснили таким субъектам, что «фашизм не пройдёт», и что при избрании методов демонстрации протеста всё же надо пользоваться головой, а музыканты Siouxsie And The Banshees и The Sex Pistols оставили подобные попытки самовыражаться, в панк-среду всё же проникли нацистские идеи.

Кроме того, появившийся в Англии лозунг «Destroy!», первоначально имевший политический подтекст и обращённый в сторону государства, многими участниками панк-движения был истолкован приватно, и, благодаря юношескому максимализму и нигилизму, а также пропагандировавшейся асоциальности, был перенесён некоторыми в практически все сферы жизни, и, как следствие, многие встали на путь самоуничтожения («self-destruction») посредством употребления алкоголя и наркотиков, вследствие чего планы по самоуничтожению успешно выполнило значительное число панк-музыкантов, и людей из их аудитории.

В остальном, в Англии панк-движение развивалось довольно быстрыми темпами, и тот факт, что оно теоретически вскоре могло достигнуть масштабов стихийного бедствия, не мог не взволновать благообразных седовласых лордов из парламента и саму королеву, которые как огня боялись одной мысли о возможной революции: все попытки запретить и отменить концерты ни к чему не приводили, так как концерты переносились, и, несмотря на запреты, которые только служили им рекламой, успешно игрались.

И тогда панк вдруг неожиданно признали и «легализовали». Его и так нельзя было назвать полуподпольным явлением, так как все панк-группы, несмотря на провозглашённый принцип DIY, имели контракты и издавались на «мажорных» лейблах (других тогда просто не было) вроде Polygram, CBS, MCA, United Artists, а песни часто попадали на первые места хит-парадов, но это было скорее объективным отражением реакции аудитории, уставшей от оторванной от действительности поп-музыки, а тут масс-медиа инспирировали настоящий панковский бум: каждый день проводились десятки концертов (причём панков пустили на лучшие площадки, путь куда им раньше был закрыт) и DIY-Fashion показов панк-модельерши Вивьен Уэствуд (Vivian Westwood) (магазин Малкольма МакЛарена на King’s Road переживал свой золотой век, так как рваные джинсы, футболки с асоциальными надписями, собачьи ошейники, цепи, значки, напульсники и прочий аналогичный товар сметался в одночасье), по радио и телевидению говорили исключительно об этом новом молодёжном движении, панк-музыканты стали частыми гостями телевизионных передач, а солидные продюсеры, прежде брезгливо взирающие на всю эту беснующуюся молодёжь, стали с отеческой нежностью предлагать музыкантам изменить в творчестве «что-то здесь, что-то там», добавить «кое-что сюда, кое-что туда»… И, что удивительно, последние (за небольшим исключением) согласились, в результате на свет появилась Новая Волна, в которой от панк-идеологии и от панк-рока как жанра музыки практически ничего не осталось.

Многие панк-группы были не готовы именно к общественному признанию: они привыкли к противодействию и ожидали его, они собирались отстаивать свою точку зрения, драться за свои убеждения, а их протест был очень ловко сведён к абсурду шоу-бизнесом, который не стал спорить с ними, а согласился, предоставив им карт-бланш и свои услуги, а вместо кнута ласково предложил музыкантам пряник, и те, словно под гипнозом, приняли его.

Так или иначе, к началу 80-х панк первой волны потерял своё первоначальное значение и музыкальную форму: он был «разбавлен» множеством других музыкальных направлений, которые в смешении с ним породили новые стили, некоторые из которых в совокупности были названы термином «post punk», а некоторые вылились в самостоятельные жанры (в основном, поп-направленности).

Также существовали и такие панк-группы, которые не стали на рельсы коммерциализации, а ушли в андеграунд. Таким образом, в Англии появились жанры streetpunk и oi!, впоследствии широко распространившиеся в других европейских странах, в Америке же, Новая Волна в которой была максимально приближена к поп-музыке, как объективное противодействие появился наиболее радикальный жанр панк-рока — hardcore.

Также необходимо заметить, что некоторые группы (Buzzcocks, The Addicts, Ramones) продолжили играть в своей первозданной стилистике, причём многие успешно продолжают делать это и по сей день.

Есть у них и современные преемники из числа молодых групп, приверженцы так называемого «панк возрождения» (punk revival), активно заявившего о себе в начале девяностых, полностью разделяющие идеологический аспект и первозданную энергетику музыки, которая в своё время здорово встряхнула мир. Так что нельзя сказать, что панк-рок Первой Волны исчез безвозвратно — в его истории пока что рано ставить точку.